Много существует теорий по поводу причин, влекущих супругов на сторону; но мы не будем в нашей статье останавливаться на вопросе «Почему?».
Точно так же есть множество предположений на тему, кто более подвержен изменам, мужья или жены; на вопросе «Кто виноват?» мы тоже останавливаться не будем.
Дается множество советов, начиная от радикальных («Единственный выход — развод!») и заканчивая садомазохистскими («Терпите, авось все само пройдет»); анализировать и спорить с авторами этих рекомендаций мы также не станем.
Предлагаем вам, уважаемые читатели, наши размышления по поводу того, каким образом высвечивается вероятность счастья в семье, пережившей боль измены.
Сразу выскажем нашу точку зрения по поводу измены. Не столь важно, кем она была совершена, ее воздействие на семейный очаг сродни бомбе, которая ударила в самый центр построенного дома. Разрушено все, а то, что уцелело на пожарище, настолько изувечено и испачкано, что пользоваться этим гадко или невозможно. Поэтому на вопрос, можно ли, простив и забыв, жить вместе и дальше, ответ один: жить — нельзя.
Можно существовать, прозябать, перебиваться кое-как, но жить на развалинах былого дома нельзя. Вопрос следует задать иначе: «Есть ли вероятность восстановить свое супружество?» И тогда ответ будет утвердительным.
Жить дольше после измены, как раньше, — невозможно, но восстановить свои отношения, начать все заново — шансы есть. Было бы желание. Желание и решимость со стороны обоих супругов разгрести развалины, выбросить на помойку все не подлежащее починке, а потом реставрировать и восстанавливать фундамент и стены своего дома.
Фундамент есть прощение. Махатма Ганди когда-то сказал: «Прощение — удел сильных людей, потому что слабые прощать не умеют». Существует метафора: когда человек прощает, он выпускает узника из темницы, причем этим узником является он сам. Люди сами выбирают, любить или ненавидеть, прощать или копить горечь. Если вы желаете двигаться вперед, а не застревать в своих обидах и горечи, вы должны выйти из темницы непрощения. Но важно при этом различать понятия прощение и потакание пороку.
У одной женщины (назовем ее Вероникой) муж был любителем проводить время в сауне в компании девочек по вызову. Долгое время он скрывал от жены свое пристрастие, а потом, вместе с женой посетив семинар по супружеству и узнав о необходимости просить прощения и прощать, искренне ей признался в своей слабости, попросил прощения и… продолжил жить по-прежнему.
Но теперь каждый раз, возвращаясь с очередной вечеринки, он раскаивается перед Вероникой, говоря, что ей надо его простить, раз уж он такой ей достался.
Вероника, придя на консультацию, была в недоумении: с одной стороны, ей не хочется быть узницей в темнице своего непрощения, а с другой — здесь что-то не то. Конечно, не то! Прощение не есть потакание пороку.
Веронике была дорога ее семья, ее непутевый муж, который, «в общем-то, хороший и отец замечательный», но, с другой стороны, она постоянно жила в состоянии униженности, не говоря о многочисленных инфекциях, которые время от времени приносил ее супруг.
Выход нашелся. В тот же день Вероника серьезно поговорила с мужем, сказав ему примерно следующее: «Милый, мне очень дорога наша семья, но она сейчас крайне больна, ты убиваешь ее. Мы с тобой как семья в коме, и поэтому я не могу считать тебя мужем, а себя -твоей женой. Я предлагаю в данной ситуации жить как добрые соседи.
Добрые соседи — те, у кого разделены обязанности по ведению быта, и никто ни с кого ничего сверх соседских обязанностей не требует. Соседу я не обязана варить ужин, стирать носки и как порядочная женщина не могу предоставлять соседу свое тело. Я жду и надеюсь, что ты опомнишься и перестанешь умерщвлять нашу семью. Знаком того, что ты ожил, будет справка из вендиспансера со всеми анализами, после предоставления которой мы с тобой начнем просто встречаться. Спустя пять месяцев ты снова сдашь анализы (есть заболевания, которые проявляются только через несколько месяцев после инфицирования), мы с тобой приглашаем гостей, закатываем пир на весь мир, где празднуем выход семьи из комы».
Первой реакцией ее мужа было отшучивание, потом раздражение, потом бунт, потом — угрозы… Вероника была непреклонна. Спустя полтора месяца муж принес справку. С тех пор прошло четыре года. Эта замечательная пара сегодня, не имея специального образования, по принципу «равный — равному» проводят беседы с супругами, попавшими в подобную ситуацию, будучи живыми свидетелями того, как восстанавливается фундамент через прощение и как строятся стены через восстановление доверия в отношениях.
Заработать и восстановить утраченное доверие сложно. На это уходит время. Слова «прости» и «прощаю», дорогие подарки примирения не приводят автоматически к тому, что склеивается доверие, разорванное на мелкие клочки изменой.
Однажды мужчина (назовем его Антон) жаловался, что жена постоянно унижает его своим контролем. «А ведь я просил у нее прощения, расстался с другой женщиной, жена сказала, что прощает, а сама постоянно названивает, допытывается, где я, с кем я, минута опоздания домой расценивается как уход на сторону!» — столько боли в его словах (очень больно, когда тебе не верят).
Вопрос здесь решился довольно просто: Антон решил сам дать своей жене право себя контролировать, таким образом, сняв вопрос контроля.
Ведь если ты сам даешь это право, тогда контроль уходит, уступив место взаимной заботе об отношениях. Антон предоставил жене номера телефонов своего секретаря, своих сотрудников, своего напарника, при этом предупредив этих людей: «Моя жена будет вам звонить, интересуясь, где я. Пожалуйста, говорите ей всегда правду, мы нуждаемся в вашей помощи. Я когда-то сломал ее доверие ко мне. Помогите нам вернуть доверие!» Люди откликнулись. Как правило, люди с радостью откликаются на просьбу помочь. Семья восстановлена.
Итак, восстановить свою семью после бомбежки под названием измена возможно. Вероятность восстановления высвечивается при следующих условиях: во-первых, это желание и решимость действовать по выводу семьи из комы; во-вторых, это прощение; в-третьих — восстановление доверия.
И неплохо, если будет кто-то, кто сопроводит вас в этом процессе, потому что в одиночку построиться на месте бывшего пожарища сложно.
