«Юноша бледный со взором горящим» у Брюсова, у Достоевского подросток, который по замыслу самого автора на протяжении всего романа «ищет руководящую нить поведения, добра и зла, чего нет в нашем обществе, но чего жаждет он, ищет чутьем» — эти молодые люди конца XIX века, как ни странно, не сильно отличаются по своей сути от подростков начала века XXI.
Сценарий жизни мы пишем в детстве. Все, что окружает тебя в нежном возрасте, формирует твои мечты. А они, эти мечты, уже потом программируют жизненный путь, который ты пройдешь.
Задумайтесь, как часто в детстве мы довольно четко формулируем событийную схему своей будущей жизни. Начинаем с сочинений на тему «Кем я стану, когда вырасту», продолжаем мечтами на ночь «Как я буду жить, когда стану взрослым» и как промежуточный итог — терзания в старшей школе «Куда пойти учиться». А уже в довольно зрелом возрасте именно эти планы и схемы, ну и, конечно, пути их реализации, выливаются в беседы под коньяк о собственной судьбе и месте в жизни.
Неравнодушным родителям хочется быть причастными к написанию этого жизненного сценария своих детей. Но преодолеть подростковый нигилизм необычайно сложно. Высший пилотаж родительского мастерства — стать для подростка и советчиком, и авторитетом.
Чтобы понять подростка, родителям в первую очередь нужно принять этого ребенка как самостоятельную личность. Нужно принять как дар Божий, с определенными ресурсами и способностями, которые надо рассмотреть и развить. К сожалению, проблема в том, что у многих родителей, когда их ребенок достигает подросткового возраста и начинает проявлять большую самостоятельность и инициативу, усиливается желание увидеть в нем то, что они сами не смогли реализовать в своей жизни. И начинается довольно активное давление на подростка: «Ты должен достичь большего, чем я. Ты должен быть лучше, чем я». Первое непонимание между родителем и подростком начинается именно с этого проецирования.
О чем думают современные подростки
В первую очередь о том, как найти свой круг общения, где они смогут самореализоваться, где будут чувствовать себя комфортно. Первая ценность для них — общение.
Вы знаете, сегодня для многих становится ценным образование.
Подросток думает о том, чтоб стать самодостаточным и уверенным в завтрашнем дне, что нужно быть образованным, иметь набор определенных знаний, бумаг, которые эти знания подкрепляют, и самое главное уметь этими знаниями оперировать. Плюс ко многим на определенном этапе приходит понимание того, что для получения каких-либо благ надо много трудиться.
К сожалению, очень распространена и другая категория детей — с гиперразвитой потребительской позицией «мне все должны». И мысли у них в основном о том, как получить то, что хочется, при этом не проявляя никакой активности.
[text_box_scf texts=’Довольно большая часть подростков озабочена вопросом зарабатывания денег. Дети думают, где бы подработать после или даже вместо учебы. Есть дети, которые больше всего думают о своем внешнем облике, а внутренний компонент (ценности любви, дружбы, семьи, морали) в это время отходит на задний план.’]
Как донести до подростка, что образование — это здорово, выгодно и престижно, что учиться — это круто?
Любое явление до ребенка хорошо доносить на примере сравнения. Но сравнения, которое проходит через его эмоции, через его мысли и переходит в действие, выгодное ребенку. «Мне это надо, потому что… Я этого хочу, потому что…» — если разговоры с ребенком будут формировать у него такую мысль, где акцент будет сделан на его Я, тогда это будет работать. Ну и, безусловно, ребенок учится на примере своих родителей. И если этот пример показывает, что уровень образованности имеет значение в жизни, то ребенок это применит и к себе.
Как стать ближе подростку — советчиком, другом, авторитетом
В первую очередь нужны искренность, открытость и включенность в процесс общения с ребенком. Подростки очень четко улавливают, когда родители на словах говорят о своем интересе и искренности, а на деле все обстоит наоборот. Если подросток, приходя домой, настроен поделиться чем-то с родителями, а папа в это время постоянно отвечает на звонки по сотовому, в комнате включен телевизор, а мама говорит, что, мол, ты рассказывай, я буду тебя слушать и заодно ужин готовить, желание делиться своими переживаниями у ребенка пропадает довольно быстро. Чтобы тебя поняли, встань на место ребенка и подумай, что тебе нужно, чтобы ты смог раскрыться и сказать то, что тебя действительно беспокоит.
Если ребенок встал в конфронтацию, если он считает, что все, что ему говорят, это назло или во вред, как перешагнуть этот барьер?
Прежде чем садиться за стол переговоров с подростком, надо вспомнить, что с их стороны могло привести ребенка к такому поведению. А дальше нужно использовать в общении только открытые вопросы, на которые ребенку нужно будет не отвечать «да» или «нет», а размышлять и описывать ситуацию. Не переносите свою нервозность и обиды на ребенка. Вместо «Я устал от твоих выходок! Я вот сколько для тебя делаю! А ты?» скажите: «Я хочу разобраться в этой ситуации. Что я могу сделать, чтобы ситуация разрешилась? Мне важно понять, что с тобой происходит». Ребенок, как правило, всегда откликается на такое обращение, он ценит искренность и заинтересованность в его проблемах.
Может ли быть коэффициент свободы, которой мы даем ребенку, слишком высок?
Это зависит от типа отношений в семье, где вырос ребенок. Существует пять основных типов детско-родительских отношений:
• эгоцентрический, когда ребенок хозяин всего, когда он диктатор семьи.
При таком типе отношений ребенок управляет взрослыми. Особенно этот тип распространен в семьях с высоким достатком, где родители много работают, мало времени проводят дома, и в отношениях с ребенком присутствует момент откупа;
• авторитарный, когда родители давят на ребенка, и он вырастает несамостоятельным, капризным и обиженным на весь мир, сломленным и безынициативным;
• симбиоз, который чаще проявляется в неполных семьях, когда один родитель полностью растворяется в жизни ребенка, а ребенок — в жизни родителя. Дети, выращенные в таких отношениях, с большим трудом создают свои семьи;
• дружественная любовь, когда сохраняются разумные границы между взрослым и ребенком, когда присутствует взаимное слушанье и слышанье;
• попустительский, когда все можно, и ребенку предоставляется полная свобода.
[text_box_sc texts=»Как говорят японцы, от года до 7 лет ребенок — «царь», от 7 до 15 — «раб», от 15 и старше — «друг».
Если в процессе воспитания ребенок прошел все типы родительских отношений, соответствующих возрасту, то к 15 годам у него сформированы чувство воли и чувство ответственности.»]
И если такому ребенку к подростковому возрасту дать свободу, то у него включатся заложенные в семье внутренние регуляторы, что можно, а что нет. Ребенок будет сам в состоянии сказать себе: «Стоп! То, что я делаю, мне не нужно!». В противном случае без этих внутренних регуляторов чрезмерная свобода в подростковом возрасте будет губительна.
Подросток, что бы ты ему ни сказал, все отрицает и оспаривает. Это одна из самых главных особенностей «трудного возраста». У ребенка идет осмысление своего Я, и ему необходимо почувствовать прочную землю под ногами.
Чтобы самоутвердиться, подросток начинает что-то доказывать. «Обратите на меня внимание! Примите меня не таким, каким вы хотите меня видеть, а таким, какой я есть! Я молодец, что разрешаю себе сказать что-то наоборот! Я спорю, значит, я существую», — вот внутренний смысл всех бессмысленных на первый взгляд противоречивых подростковых выпадов и выводов.
